|
Я не кинокритик.
Так и Никита Сергеевич - не режиссер. Поскольку Главный Барин России последние годы только тем и занят, что доказывает, что он - больше чем режиссер, а его фильмы - куда больше чем кино, они - общественное ЯВЛЕНИЕ, то будет вполне естественно, если о них говорит не профессионал.
ЯВЛЕНИЕ, с моей точки зрения, состоялось.
Хотя, конечно, совсем не то, о котором с казенным пафосом объявил Главный Патриот Земли Русской. Состоялось явление ПРЯМО ОБРАТНОЕ.
Подчиненные и прочие почитатели будут говорить ... Ну, вот так и будут: «великое кино о великой войне».
Ненавистники и прочие коллеги будут говорить ... Ну, они уже отметились в Интернете: «великое г... о великой войне» и прочее остроумие того же уровня будет переведено на язык «серьезной кинокритики». А если Фильм отхватит еще и лавровые ветки - что не слишком вероятно, но и не вполне исключено - то степень ненависти к Н.С.лично и к его произведению ... Не-а. Не увеличится - некуда уже.
Но это все дела корпоративные.
А вот с точки зрения зрителя, который честно старался смотреть открытыми глазами, картина маслом следующая.
ВЕЛИКИЙ ТРЭШ про великую войну, китч, помесь Тарантино со Швейком по мотивам «Войны и мира».
Как вам такой жанр?
По-моему - классно.
Если искусство делится на «скучное - и все остальное», то Михалков - из второго ряда.
Причем, в определенном смысле «эта штука» посильнее Гашека с Тарантино.
Гашек писал антивоенный пацифистский фарс. Он изначально отрицал Австрию (кстати, отрицал с позиций чешского националиста - примерно как «западенец» отрицал бы СССР), отрицал войну, как ПОСТЫДНЫЙ абсурд, человеческую бойню, цинично глумился над смертью («Три тонны удобрений для вражеских полей. 40 человечков или 8 лошадей» написано в «Швейке» на вагоне, везущем солдат сражаться за Родину), отрицал религию, оправдывающую, сакрализирующую эти человеческие жертвоприношения, особо злобно издевался над военными подвигами и победами.
Трэш Тарантино - фирменный жанр. Кроме того, в США ко Второй мировой отношение куда менее трепетное, чем у нас к ВОВ.
От Михалкова же все ждут ПРЯМО ПРОТИВОПОЛОЖНОГО - патриотически-милитаристских литавр «Гром победы раздавайся!», «За веру, царя и Отечество!».
Михалков объявил игру именно на бубново-патриотических козырях - но когда открылся, оказалось что это трэш, козыри - пики. Причем трэш то пацифистский (здесь он местами выдает настоящие драматические куски), то трагикомический, то почти пародийный (может быть невольно).
Все траншеи советского пафосно-военного кино здесь полностью разрушены - частью сознательно, частью путем доведения до абсурда.
Война - это не героизм, не ура-патриотизм. Нет! Патриотизм предполагает ОСМЫСЛЕННЫЕ действия, к тому же по-киношному красивые, с обязательными победами - разумеется, частичными (не можем же мы выиграть войну 22 июня!), моральными победами, с героической гибелью «под Знаменем» и с моральным превосходством на губах. В общем, жанр известный, канонический, не изменившийся от Гомера до «Чапаева», «Отца солдата», «Рядового Райна» или «Перл-Харбора».
У Михалкова же война ДРУГАЯ. Не до героизма-патриотизма здесь. Хаос, бред, гибель всего живого. Это - не «настоящая правда» (таковой, как известно, в природе искусства не существует), а тоже традиция, совсем иная традиция - помесь «Герники» и картин Верещагина со Швейком. БЛЕВОТНОЕ ОМЕРЗЕНИЕ войны показано так, как это мог бы сделать ядреный западный пацифист.
Красная армия - это просто бардак во время землетрясения. Хаос, ужас, абсурд таковы, что ни о каком «героизме» язык не поворачивается говорить.
Так и хваленая германская армия ничуть не лучше - тоже же бардак прежде всего. Только бардак наступательный, человеконенавистнический. Война двух бардаков показана как беспросветное взаимоистребление, да еще и с злобным издевательским прищуром (китчевые сцены немецкого летчика, который «срет на голову» русским).
Частое и назойливое «пропихивание православия» (неважно, что при этом думал сам Михалков) выглядит фальшиво ... до издевки (хотя, понятно, никакой осознанной иронией там и не пахнет). Нет, это не «вытягивает на пафос» - скорее десакрализирует саму идею «православного воинства».
Михалков - хотел или нет - вошел в прорыв. Теперь про войну РАЗРЕШЕНО снимать «и так». И в этом разоблачении, «расколдовывании» войны Н.С. пошел куда дальше робкого военного Германа («Проверка на дорогах»). По степени хаоса это похоже уж скорее на «Хрусталев, машину!» - что-то вроде «Котов, танк!».
Правда ли хотел Михалков снять ура-патриотический блокбастер для Высокого Начальства?
Или он задумал - под обманным соусом парадного блокбастера - сработать пацифистский трэш для «взятия Канн»?
Или просто, как говорится, прирожденный цинизм и тонкое художественное чутье в борьбе с казенной клюквой и на огромном бюджете дали вот такой «результирующий вектор»?
Трудно сказать ...
Но в итоге, утомленный собственным ура-пафосом, он сделал то, что сделалось.
И если это неудача - а это, конечно же художественная неудача - то она куда лучше и дороже многих «заранее объявленных удач».
|
